Неточные совпадения
Она знала
жизнь в
пределах, поставленных ее опыту, но сверх общих явлений видела отраженный смысл иного порядка.
— Постой, погоди! — веселым голосом попросил Осип, плавно поводя рукою в воздухе. — Ну, а если взять человека в
пределах краткой
жизни, тогда — как? Кто он будет? Вот некоторые достоверно говорят, что, дескать, люди — хозяева на земле…
— Это — верно, — сказал он ей. — Собственно, эти суматошные люди, не зная, куда себя девать, и создают так называемое общественное оживление в стенах интеллигентских квартир, в
пределах Москвы, а за
пределами ее тихо идет нормальная, трудовая
жизнь простых людей…
«Отношение человека к
жизни зависит от перемещения в пространстве. Наше, земное пространство ограничено
пределами, оскорбительными для нашего духа, но даже и в нем…» Дальше Кумов говорил что-то невразумительное о норманнах в Англии, в России, Сицилии.
А Софья мало оставалась одна с ним: всегда присутствовала то одна, то другая старуха; редко разговор выходил из
пределов текущей
жизни или родовых воспоминаний.
Только позволь себе обращаться с людьми без любви, как ты вчера обращался с зятем, и нет
пределов жестокости и зверства по отношению других людей, как это я видел сегодня, и нет
пределов страдания для себя, как я узнал это из всей своей
жизни.
Столь разнохарактерные явления, как империализм в политике и теософия в духовной
жизни, одинаково симптоматичны для тяготения к выходу за
пределы европейской культуры, к движению с Запада на Восток.
В прошлом можно установить три типа мистики: мистика индивидуального пути души к Богу, это наиболее церковная форма; мистика гностическая, которую не следует отождествлять с гностиками-еретиками первых веков, эта мистика обращена не к индивидуальной только душе, но также к
жизни космической и божественной; мистика пророческая и мессианская — это мистика сверхисторическая и эсхатологическая,
предела конца.
В России с самых противоположных точек зрения проповедуется аскетическое воздержание от идейного творчества, от
жизни мысли, переходящей
пределы утилитарно нужного для целей социальных, моральных или религиозных.
У Прудона есть отшибленный угол, и тут он неисправим, тут
предел его личности, и, как всегда бывает, за ним он консерватор и человек предания. Я говорю о его воззрении на семейную
жизнь и на значение женщины вообще.
«…Мои желания остановились. Мне было довольно, — я жил в настоящем, ничего не ждал от завтрашнего дня, беззаботно верил, что он и не возьмет ничего. Личная
жизнь не могла больше дать, это был
предел; всякое изменение должно было с какой-нибудь стороны уменьшить его.
Умер Николай; новая
жизнь увлекла славян и нас за
пределы нашей усобицы, мы протянули им руки, но где они? Ушли! И К. Аксаков ушел, и нет этих «противников, которые были ближе нам многих своих».
О нет! ничего подобного, конечно, не допустят разумные педагоги. Они сохранят детскую душу во всем ее неведении, во всей непочатости и оградят ее от злых вторжений. Мало того: они употребят все усилия, чтобы продлить детский возраст до крайних
пределов, до той минуты, когда сама собой вторгнется всеразрушающая сила
жизни и скажет: отныне начинается пора зрелости, пора искупления непочатости и неведения!
Увы! нет для раба иного закона, кроме беззакония. С печатью беззакония он явился на свет; с нею промаячил постылую
жизнь и с нею же обязывается сойти в могилу. Только за
пределами последней, как уверяет Аннушка, воссияет для него присносущий свет Христов… Ах, Аннушка, Аннушка!
Были ли в ее
жизни горести, кроме тех, которые временно причинила смерть ее мужа и дочери, — я не знаю. Во всяком случае, старость ее можно было уподобить тихому сиянию вечерней зари, когда солнце уже окончательно скрылось за
пределы горизонта и на западе светится чуть-чуть видный отблеск его лучей, а вдали плавают облака, прообразующие соленья, варенья, моченья и всякие гарниры, — тоже игравшие в ее
жизни немаловажную роль. Прозвище «сластены» осталось за ней до конца.
Есть конфликты, непреодолимые в
пределах земной
жизни.
«Творчество» не есть «
жизнь», творчество есть прорыв и взлет, оно возвышается над «
жизнью» и устремлено за границу, за
пределы, к трансцендентному.
Вернее было бы сказать, что я люблю не
жизнь, а экстаз
жизни, когда она выходит за свои
пределы.
Пределы скептика и догматика сходятся в бездвижности, в замирании творческой
жизни.
Но почти до конца своей
жизни он сохранил умственные запросы, и первые понятия, выходящие за
пределы известного мне тогда мира, понятия о том, что есть бог и есть какая-то наука, исследующая природу души и начало мира, мы, дети, получили от этого простодушного полуобразованного человека.
Усадьба капитана была ограждена непроницаемыми кустами сирени, и наша
жизнь постепенно все более замыкалась в ее
пределах… Между нами и деревней стояла стена, и мы чувствовали себя людьми без собственной среды.
Но свет не действовал ночью, и ночь была вся во власти враждебного, иного мира, который вместе с темнотой вдвигался в
пределы обычной
жизни.
А где-то там, за
пределами усадьбы, идет своя трудовая
жизнь, неведомая и чуждая…
Русские писатели не могли оставаться в
пределах литературы, они переходили эти
пределы, они искали преображения
жизни.
Тако человек, сокрываясь в пропастях земных, искал блестящих металлов и сокращал
пределы своея
жизни наполовину, питался ядовитым дыханием паров, из земли исходящих.
Лихонин находился в том одновременно расслабленном и приподнятом настроении, которое так знакомо каждому человеку, которому случалось надолго выбиться из сна. Он как будто бы вышел из
пределов обыденной человеческой
жизни, и эта
жизнь стала для него далекой и безразличной, но в то же время его мысли и чувства приобрели какую-то спокойную ясность и равнодушную четкость, и в этой хрустальной нирване была скучная и томительная прелесть.
Странное дело, — эти почти бессмысленные слова ребенка заставили как бы в самом Еспере Иваныче заговорить неведомый голос: ему почему-то представился с особенной ясностью этот неширокий горизонт всей видимой местности, но в которой он однако погреб себя на всю
жизнь; впереди не виделось никаких новых умственных или нравственных радостей, — ничего, кроме смерти, и разве уж за
пределами ее откроется какой-нибудь мир и источник иных наслаждений; а Паша все продолжал приставать к нему с разными вопросами о видневшихся цветах из воды, о спорхнувшей целой стае диких уток, о мелькавших вдали селах и деревнях.
Так прошло года полтора. Все бы хорошо, но Александр к концу этого срока стал опять задумываться. Желаний у него не было никаких, а какие и были, так их немудрено было удовлетворить: они не выходили из
пределов семейной
жизни. Ничто его не тревожило: ни забота, ни сомнение, а он скучал! Ему мало-помалу надоел тесный домашний круг; угождения матери стали докучны, а Антон Иваныч опротивел; надоел и труд, и природа не пленяла его.
Что же касается до обязательного страхования
жизни, то хотя этот предмет никоим образом в
пределы интендантского ведомства не входит, однако, подумавши, и об нем"написать"можно.
Одна, степенно ведомая в
пределах приличия роскошная
жизнь благопристойной, так называемой добродетельной семьи, проедающей, однако, на себя столько рабочих дней, сколько достало бы на прокормление тысяч людей, в нищете живущих рядом с этой семьей, — более развращает людей, чем тысячи неистовых оргий грубых купцов, офицеров, рабочих, предающихся пьянству и разврату, разбивающих для потехи зеркала, посуду и т. п.
«Одумайтесь, люди, и веруйте в Евангелие», — говорил Христос 1800 лет тому назад и говорит еще с большей убедительностью теперь, — предсказанною им и совершившеюся теперь бедственностью и неразумностью нашей
жизни, дошедшей теперь до последних
пределов бедственности и неразумия.
Свобода, заключенная между
пределами незнания истины и признания известной степени ее, кажется людям не свободою, тем более, что, хочет или не хочет человек признать открывшуюся ему истину, он неизбежно будет принужден к исполнению ее в
жизни.
Указано на то, что сила в руках тех, которые сами губят себя, в руках отдельных людей, составляющих массы; указано на то, что источник зла в государстве. Казалось бы, ясно то, что противоречие сознания и
жизни дошло до того
предела, дальше которого идти нельзя и после которого должно наступить разрешение его.
Сущность общественного жизнепонимания состоит в перенесении смысла своей личной
жизни в
жизнь совокупности личностей: племени, семьи, рода, государства. Перенесение это совершалось и совершается легко и естественно в первых своих формах, в перенесении смысла
жизни из своей личности в племя, семью. Перенесение же в род или народ уже труднее и требует особенного воспитания для этого; перенесение же сознания в государство уже составляет
предел такого перенесения.
Желание образованных классов как-нибудь удержать свои излюбленные идеи и основанную на них
жизнь дошло до последних
пределов. Они лгут, обманывают себя и других в самых утонченных формах, только чтобы как-нибудь затемнить, заглушить сознание.
Образованные люди высших классов стараются заглушить всё более и более выясняющееся сознание необходимости изменения настоящего строя
жизни, но
жизнь, продолжая развиваться и усложняться в прежнем направлении, усиливая противоречия и страдания людей, приводит их к тому последнему
пределу, дальше которого идти нельзя. Такой последний
предел противоречия, дальше которого идти нельзя, есть общая воинская повинность.
Но пускай же они укажут
пределы глупого и пошлого, до которых не доходила бы действительность, пусть хоть раз в
жизни сумеют понять и оценить то, что на каждом шагу слышит их ухо и видит их взор!
— Эстетика в
жизни все, — объяснял Пепко с авторитетом сытого человека. — Посмотри на цветы, на окраску бабочек, на брачное оперение птиц, на платье любой молоденькой девушки. Недавно я встретил Анну Петровну, смотрю, а у нее голубенький бантик нацеплен, — это тоже эстетика. Это в
пределах цветовых впечатлений, то есть в области сравнительно грубой, а за ней открывается царство звуков… Почему соловей поет?..
Желаю вам многолетней, безмятежной
жизни, на радость вам, на утешение ваших друзей и на пользу всего окрестного населения до самых отдаленных
пределов!
Живя почти исключительно материальной, плотской
жизнью, простолюдин срастается, так сказать, с каждым предметом, его окружающим, с каждым бревном своей лачуги; он в ней родился, в ней прожил безвыходно свой век; ни одна мысль не увлекала его за
предел родной избы: напротив, все мысли его стремились к тому только, чтобы не покидать родного крова.
— Мне-то, собственно, нечего бога гневить, я достиг
предела своей
жизни, как дай бог всякому…
Стрекоза, покачиваясь, словно в забытьи, беспрерывно кивал всем корпусом, касаясь рукой земли; Дыба и Удав что-то говорили о"
пределе", о том, что земная
жизнь есть только вступление, а настоящая
жизнь начнется — там;это же подтвердил и один из дьяконов, сказав, что как ни мудри, а мимоне проскочишь.
Людей и свет изведал он
И знал неверной
жизни цену.
В сердцах друзей нашед измену,
В мечтах любви безумный сон,
Наскуча жертвой быть привычной
Давно презренной суеты,
И неприязни двуязычной,
И простодушной клеветы,
Отступник света, друг природы,
Покинул он родной
пределИ в край далекий полетел
С веселым призраком свободы.
Бедные, жалкие сироты! они отреклись добровольно от отца своего, заключили
жизнь в ее тесные, земные
пределы.
Обнявшись крепко, в пене и брызгах, они снова катились на берег и били его в стремлении расширить
пределы своей
жизни.
И вот, когда сумма этих унизительных страхов накопится до nec plus ultra [До крайних
пределов (лат.)], когда чаша до того переполнится, что новой капле уж поместиться негде, и когда среди невыносимо подлой тоски вдруг голову осветит мысль: «А ведь, собственно говоря, ни Грацианов, ни Колупаев залезать ко мне в душу ни от кого не уполномочены», — вот тогда-то и является на выручку дикая реакция, то есть сквернословие, мордобитие, плеванье в лохань, одним словом — все то, что при спокойном, хоть сколько-нибудь нормальном течении
жизни, мирному гражданину даже на мысль не придет.
Представьте себе этот почти волшебный переход от холода к теплу, от мрака к свету, от смерти к
жизни; представьте себе эту радость возрождения, радость до того глубокую и яркую, что для нее делаются уже тесными
пределы случая, ее породившего.
Царь Соломон не достиг еще среднего возраста — сорока пяти лет, — а слава о его мудрости и красоте, о великолепии его
жизни и пышности его двора распространилась далеко за
пределами Палестины. В Ассирии и Финикии, в Верхнем и Нижнем Египте, от древней Тавризы до Иемена и от Исмара до Персеполя, на побережье Черного моря и на островах Средиземного — с удивлением произносили его имя, потому что не было подобного ему между царями во все дни его.
Живя непосредственною
жизнью, руководствуясь во всем единственно желанием расширить, сколько возможно,
пределы собственного эгоизма, связавши его с эгоизмом других, — ребенок восхищается всем, что он может, в каком бы то ни было смысле, назвать своим.
Но являются случаи, где то же самое робкое существо, по-видимому, лишенное воли и силы, проявляет вдруг твердость воли, какою одарены только редкие, на диво сплоченные натуры. Так бывает, когда доведут до
предела вложенные ему в душу кротость и терпение. Все силы, тратившиеся понемногу на пути
жизни, оставшись в нем непочатыми, нетронутыми, как бы заодно пробуждаются тогда и восстают всею своею массою.